Старик узнаёт, что жить ему осталось недолго и решает, что детская площадка на месте зловонного пустыря — это то, что он оставит этому миру после себя. То настаивая и требуя, то умоляя и унижаясь, он проходит все круги бюрократического ада, чтобы

Бесстыдное простодушие, с которым хозяйка бара в деталях рассказывает режиссёру о своих постельных треволнениях, и впрямь на глазах разрастается в «историю послевоенной Японии». И когда Имамура накладывает архивную кинохронику социалистических